Интернет-инструменты для малого бизнеса  |
- Тот же «Сарай» 22 года спустя
Сергей Васильевич Белецкий напомнил на http://durnowo.livejournal.com/158228.html стихотворение Геннадия Григорьева «Сарай», опубликованное в газете «Ленинградский литератор» ещё в конце 1989 года. Не задним числом написано, а отчасти даже как предсказание близких событий. И ещё автор явно не брал в голову, какие контексты вылезают, если в некоторых местах написать «Сарай» с заглавной буквы.
Ах, какие были славные разборки!
Во дворе, под бабий визг и песий лай,
Будоража наши сонные задворки,
Дядя Миша перестраивал сарай.
Он по лесенке, по лесенке – все выше…
А в глазах такая вера и порыв!
С изумленьем обсуждали дядю Мишу
Зазаборные усадьбы и дворы.
– Перестрою! – он сказал. И перестроит.
Дядя Миша не бросал на ветер слов.
Слой за слоем отдирал он рубероид –
Что-то около семидесяти слоев…
Сверху вниз летели скобы, шпингалеты…
(Как бы дядя Миша сам не рухнул вниз!)
Снизу вверх летели разные советы…
В общем, цвел махровым цветом плюрализм.
Во дворе у нас на полном на серьезе
Дядя Миша перестраивал сарай.
Дядя Боря, разойдясь, пригнал бульдозер…
Дед Егор ему как рявкнет: – Не замай!
Дело тонкое… К чему такие гонки?
И не каждому такое по уму!..
Мы с дружком глушили водку чуть в сторонке,
С интересом наблюдая – что к чему.
Вдруг стропила как пошли, просели… (Ух, мать!)
Неужели план работ не разъяснен?
– Дядя Миша, ты позволь… Мы эту рухлядь
В четверть часа топорами разнесем!
Эй, ребята! Кто ловчей да с топорами,
Разомнемся? Пощекочем монолит?
Дядя Миша говорит: – Не трожь фундамент!
Он еще четыре века простоит.
Мы б снесли все до основ, как говорится…
И построили бы сауну… сераль…
На худой конец хотя бы психбольницу…
Дядя Миша перестраивал сарай.
Мы с дружком сидим по-тихому, бухаем.
В этом ихнем деле наше дело – край.
Все равно сарай останется сараем,
Как он там ни перестраивай сарай.
Переслать
- Мышеловка с бесплатным сыром
Originally posted by![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=2)
vadimb at Платный аккаунт в Живом Журнале. Даром
Переслать
- Гатчина приглашает
3 марта в 17:00 в Музее истории города Гатчины (пр. 25 Октября 18) открывается выставка, посвящённая 400-летию церкви Ингрии.
Там же 6 марта в 15:00 в рамках Дня «Калевалы» начнётся творческая встреча с пастором-миссионером, этнографом и бардом Арво Сурво. Вход свободный.
А в Приоратском дворце продолжается фотовыставка "Мельница Штакеншнейдера" (см. http://matholimp.livejournal.com/497295.html , http://matholimp.livejournal.com/503780.html , http://matholimp.livejournal.com/505188.html и др.).
Переслать
- Как математика стала сверхъестественной наукой
Художественную версию истории Ипатия я включил в свой рассказ "Путь Разума", который давно уже выложил на http://matholimp.livejournal.com/26192.html . А вот более академичное изложение (с http://vphedotov.narod.ru/71101/m1.html ):
Не могу не начать с реплики в адрес другой науки – истории. То, что она пишется беспардонно лживыми мемориальными досками, становится ясно при малейшей попытке присмотреться к тому, что происходит прямо на наших глазах. Вслед за народовольцем Морозовым, попытку привести в порядок даты и факты предпринял академик (математик, а не историк) Анатолий Тимофеевич Фоменко. Меня вполне убеждают его выводы о том, что, вследствие приписок, только после Рождества Христова история стала «длиннее» примерно на тысячу лет. Однако, во избежание путаницы, я буду ссылаться здесь только на «официальные» даты.
Если верить им, то писаная история математики составляет 6 тысяч лет. Еще за 4 тысячи лет до нашей эры жрецы Древнего Египта занимались вполне профессиональной математической деятельностью. В частности, они рассчитывали и предсказывали солнечные и лунные затмения. Обоснованное и полное решение этой задачи требует квалификации на уровне студента 2 курса отделения астрономии СПбГУ (или другого вуза, где есть такая специальность). Заметьте, что это происходило задолго не только до Коперника, но даже и Птолемея. Какой именно математической моделью пользовались жрецы, никто не знает. Тем не менее, история не зафиксировала ни ложных предсказаний, ни пропуска реальных затмений.
Другой практически важной задачей было «честное» распределение земельных наделов. В отличие от современного, Древний Египет был сосредоточен в узкой долине Нила. Ежегодно (вплоть до постройки с помощью СССР Асуанской ГЭС) Нил разливался, сметая все на своем пути. После потопа люди не находили ни заборов, разграничивающих их участки, ни даже построек, но зато земля покрывалась толстым слоем плодородного ила. Поэтому каждый год приходилось заново делить эту плодороднейшую землю. Не случайно с тех пор до Евклида (и много позже) под равенством в геометрии понималось именно равенство по мере (площади, длине, объему). Право делить землю принадлежало жрецам, а нужное для этого знание (умение) являлось их профессиональной тайной, передаваемой от поколения к поколению.
Здесь стоит заметить, что циркулей в те времена еще не было. Вместо них египтяне использовали высушенные воловьи хвосты. Герпедонапты (веревковязатели) выравнивали эти эталоны длины между собой, а затем связывали в нужных пропорциях. Например, 3:4:5, что сохранилось в названии египетского треугольника – древнейшего и остроумнейшего способа построения прямого угла.
Не менее развитыми были математика и астрономия в Вавилоне (3 тысячи лет до нашей эры). Глиняные таблички сохранили до наших дней вычисления, точность которых соответствует 12 десятичным цифрам (как и Египет, Вавилон пользовался 60-чной системой, сохранившейся до наших дней в делении градуса и часа на минуты и секунды).
Если у Вас хватило терпения дочитать до этого места длинный, как и сама древняя история, текст, то теперь нужно переварить ключевую мысль: на протяжении первых 33 из 60 веков истории математики в ней не было ни одной теоремы. Более половины своей истории математика оставалась естественной наукой. Геометрия занимала место точно посередине между астрономией и географией, отличаясь от них ничуть не больше, чем сами они между собой.
Теоремы и их доказательства – достижение античной цивилизации. Здесь видна прямая связь с государственным устройством – афинской демократией. Только в относительно свободном обществе появилась потребность в доказательствах. Ни фараоны, ни жрецы не нуждались в них. Только уравняв граждан в их правах, демократия сделала возможными как спортивные состязания (олимпийские игры), так и умственные (публичные философские диспуты).
Пифагор (6 век до нашей эры) преуспел в обоих. В молодости он был известен как кулачный боец (в современной терминологии – олимпийский чемпион по боксу). А к старости обзавелся обширной плеядой учеников, которых в его честь так и называли пифагорейцами. Впрочем, скорее это была даже не научная школа, а религиозная секта.
Пифагор не был первым и не стал последним, кто попытался построить религию, положив математическое знание в ее фундамент. Здесь уже упомянуты древнеегипетские жрецы, а из математиков первой величины нового времени, прежде всего, нужно назвать Лейбница. Однако (видимо сказалось кулачное прошлое!) только у Пифагора его научная школа в плане внутреннего устройства и дисциплины оказалась подобна современным школам восточных единоборств.
Надо заметить, что к официальным богам своего времени Пифагор относился с формальным почтением. Доказав свою знаменитую теорему, он принес сотню быков в жертву Аполлону. Говорят, что с тех пор все скоты начинают дрожать всякий раз, когда открывается новая научная истина. Но сила парнасских богов пошла на убыль, а время олимпийских богов еще не наступило. Числовая мистика Пифагора естественно заполнила эту брешь.
В основу своей веры Пифагор положил лозунг «Числа правят миром». Тогдашние представления о числе еще было весьма далеки от современных. Если перейти на принятый сейчас язык, то можно сказать, что Пифагор и его ученики знали только рациональные числа, понимая их как отношения (длин) отрезков. При этом в теории измерения величин фактически подразумевалось существование общей меры – такой единицы измерения, которая откладывалась бы целое число раз в любых двух заранее выбранных отрезках.
Именно последнее утверждение и опроверг уже после смерти Пифагора его ученик Ипатий. В переводе на современный язык теорема Ипатия утверждает, что число √2 – иррационально. Мелким шрифтом среди задач эту теорему можно найти и в школьных учебниках алгебры. Однако в 5 веке до нашей эры она относилась к геометрии, а для пифагорейцев звучала устрашающе. Ипатий доказал, что если за единицу измерения взять сторону квадрата, то его диагональ вообще невозможно измерить. Действительно, на какие бы мелкие доли ни делить сторону, диагональ квадрата никогда не будет измеряться в точности целым числом тех же долей.
Пифагорейцы – друзья и товарищи Ипатия – мгновенно оценили, до какой степени его теорема подрывает устои религии, созданной их учителем. Это выдающееся открытие стоило Ипатию жизни: его сбросили с корабля в Средиземное море. А теорему полагалось «забыть» и впредь никогда не открывать под страхом смерти. Однако, как и в случае с Геростратом, публично-показательный запрет привел к прямо противоположному эффекту, благодаря чему история сохранила как имя, так и события.
Наконец, о том, почему именно эта драматическая история стала поворотным пунктом в развитии математики. Древнейшее математическое доказательство, упоминание о котором история донесла до наших дней, – теорема Фалеса (7 век до нашей эры). Попытку вывести все теоремы геометрии из сравнительно короткого списка аксиом впервые предпринял Евдокс (4 век до нашей эры). Наконец, Евклид (3 век до нашей эры) построил грандиозный памятник геометрической истине, не утративший своей актуальности вплоть до нашего времени. Хронологически Ипатий стоит точно в середине этого списка. Но дело, конечно же, не в хронологии.
Многие столетия спустя второсортные философы выдвинули тезис «Практика – критерий истины», который затем марксисты подняли в качестве знамени. Однако еще две с половиной тысячи лет тому назад в конфликте практического опыта и умозрительного знания верх одержала именно логика.
Как должна была бы поступить в подобной ситуации любая естественная наука (среди которых, вплоть до открытия Ипатия, оставалась и математика)? Если эксперимент опровергает теорию, то именно теория подвергается переделке, пересмотру, либо вовсе отвергается. Например, неоднократно подобная «модернизация» происходила в физике. Один раз, когда опыты Галилея опровергли законы Аристотеля. В другой раз, когда опыт Майкельсона-Морли поставил под сомнение механику самого Галилея. И много раз еще.
А с тем, что теорема Ипатия противоречит опыту реальных измерений, невозможно даже спорить. Любой ученик начальной школы овладевает искусством прикладывать линейку к отрезку, ни в малейшей степени не задумываясь над фактом существования длины отрезка, которую он ищет.
Более того, уже в двадцатом веке появился сильнейший аргумент и против буквоедов, которых не удовлетворяет точность измерения в тех случаях, когда остается еле заметный на глаз «собачий хвостик», несколько меньший цены деления линейки. Это теорема о существовании сверхточных приближений иррациональных чисел.
Если единицу измерения разделить на N частей и последовательно откладывать полученные доли на измеряемом отрезке, то всегда можно приближенно найти его длину в виде дроби со знаменателем N и ошибкой не более 1/N . Это обычное приближение. Но если окажется, что ошибка меньше, чем 1/N² (но дробь, как и прежде, со знаменателем N), то такое приближение называется сверхточным.
Отдельные сверхточные приближения были известны еще в древности. Например, для числа π во многих книгах приводится дробь 22/7 , но обычно не дается достаточно вразумительных объяснений, почему выбран столь странный знаменатель. Причина же в том, что отличие 22/7 от π меньше не только 1/49 (чего уже было бы достаточно для того, чтобы называться сверхточным), но даже меньше 1/700. Следующее сверхточное приближение для π носит имя его открывателя Меция и равно 355/113.
Если метр разбить на миллиметры (N=1000), то в типичном случае ошибка измерения составляет примерно половину миллиметра и хорошо заметна на глаз. Но если приближение сверхточное, то ошибка меньше микрона (1/1000 миллиметра), и заметить ее можно только в микроскоп. Поэтому существование сверхточных приближений с точки зрения практики измерений означает возможность так разбить единицу длины на доли, что ошибка измерения не будет обнаружена даже самым совершенным инструментом.
Если бы математика осталась естественной наукой, то она должна была отвергнуть теорему Ипатия (но вместе с ней – и учение Пифагора), как несовместимые с практикой геометрических измерений. Однако она пошла своим путем, отдав предпочтение логике в ущерб физике. Именно из-за случившегося 25 веков назад разрыва математики с естественными науками, великий советский физик Лев Давидович Ландау назвал математику сверхъестественной наукой.
Переслать
Комментариев нет:
Отправить комментарий